Мы становимся трансгенетическими химерами?

Эта статья посвящена одной из актуальных линий искусства биомедиа – трансгенному искусству, являющимся результатом биологических и компьютерных наук. Тема развивается на историческом бэкграунде двух в сущности независимых событий: первородного греха в райском саду и возникновении генетики. Как две эти вещи связаны? Здесь представлено исследование использования живых материалов в области искусства, а также философской рефлексии постгуманной ситуации человека, при этом ключевым для нас станет работа американского биохудожника Джо Дэвиса Древо познания. На основании его дескрипции этот текст выводит на определенную философскую рефлексию.

Резюме:

В течение всего 19 века и до современности научные знания развиваются с космической скоростью, а главным вопросом для ученых стал принцип и функционирование жизни. После Менделя, Крика и Уотсона мозаику собирает британский нобелевский лауреат Фредерик Сенгер, который нашел способ секвенирования ДНК, что положило начало молекулярной биологии, генетики и геномики. Сенгер научил нас читать ДНК, а отсюда – всего шаг до его изменения, манипуляции и даже синтетизации. И этот шаг мы сделали. Ученым удалось создать первую живую клетку из синтетической ДНК. Ее назвали Синтия и это первая бактерия, возникшая на основе искусственного генома. Таким образом, она стала вершиной возрастающего тренда (био) технологических манипуляций.

Естественным следствием того, что искусство всегда следовало за развитием технологий, стало возникновение так называемого трансгенетического искусства. Центральным для этого типа искусства является манипуляция с генетическим кодом, а в более широком понимании – рефлексия технологии, молекулярной биологии и биоинформатики.
Молекулярная наука все еще доминирует среди методов биологических наук, и вся шкала природных наук стремится от традиционных первичных действий, таких как лечение и превенция, к модифицированию материала, т.е. живых организмов и их частей, но к этой деятельности добавляется и создание и конструирование новых материалов – биофактов[i]. Этот неологизм наметила философ Николь С. Карафиллис как герменевтический концепт, который делает возможным поиск различий и сходств между «природой» и «технологией» в области живого.

Редуцирование жизни до молекулы способствовало тому, что на человеческое тело и даже на живой организм вообще стали смотреть как на секвенцию нуклеиновых кислот, понимая его как закодированный текст с какой-то информацией.

Как консеквенция этого развития биологический организм получает статус технологического объекта.

Этот процесс «технитизации человеческой природы» в своих работах анализирует Хабермас. В Будущем человеческой природы он отмечает, что биотех, как и развитие молекулярной генетики, приносит проблему технитизации человеческой природы, где стираются границы между человеческой природой – биологической, эволюционной и детерминистской, и органическими средствами, которыми мы себя дополняем.
Вишневский определяет современную ситуацию человека как холистический неогуманизм, т.е. попытку интерпретировать самих себя неантропоцентрически в сосуществовании с другими формами жизни, даже с искусственными существами, киборгами и трансгенетическими химерами.

На основании результатов конференции Нано-био-инфо-когнитивные технологии и человек 21 столетия, которая прошла 27.11.2015, очевидно, что общество все еще не имеет достаточного представления об уровне, зрелости и возможностях этих технологий, и существует острая необходимость их большей интерпретации не только на уровне широкой публики и популяризации, но и в философской и этической рефлексии.

Введение

В райском саду Ева соблазняется змеем и с любопытством, предвкушением и смущением от совершаемого греха вгрызается в сочное яблоко. Бог ее и Адама заранее предупредил, чтобы они не срывали плоды с этого дерева, иначе будут наказаны. Каким был вкус запретного плода?

До того, как Ева решила нарушить приказание, не существовало добра и зла, или …. господствовало сладкое неведение. Уже после этого поступка, когда Ева выразила свою собственную волю и свободное решение, зло проявилось как субстанция человеческой души. Результат? Мужчина и женщина освободились от послушания богу и совершили первородный грех. Этим они навлекли на себя изгнание из райского сада. Они ошиблись или освободились от библейской матрицы и открыли реальный мир?

Освободиться от библейской матрицы и открыть жизнь

Научные знания развиваются с космической скоростью, а главным вопросом для ученых стал принцип и функционирование жизни. Origins of life. В первой половине 19 века ученые постепенно приходят к различным важным открытиям. Йоханес Фридрих Мишер, швейцарский ученый, своими опытами с гнойными повязками в 1871 пришел к открытию ДНК, и хотя тогда еще он сам не вполне понимал его значение, это открытие сыграло большую роль в последующем определении нуклеиновых кислот как носителя наследственности.

Свет на проблематику принципов наследственности пролил Грегор Иоганн Мендель. На основе опытов с горохом он исследовал закономерности и правила наследования отдельных признаков. В 1866 году, с квантитативной точки зрения и на основании математических и статистических оценок соотношений у гибридов, ему удалось открыть действительные для всех живых организмов правила. Этим Мендель положил начало генетике.

В 1953 наступает огромный перелом в наших знаниях о нас самих. В этом году вышла статья в журнале Nature. В ней ее авторы Джеймс Вотсон и Фрэнсис Крик открывают трехмерную структуру ДНК, которой обладает каждое живое существо среди клеточных форм жизни и в которой содержится информация для создания основных строительных компонентов клетки.

Мозаику складывает британский обладатель Нобелевской премии за исследования в области человеческого генома Фредерик Сангер. Он изобрел способ секвентирования ДНК, что положило начало области молекулярной биологии, генетики и геномики. Другими словами, Сагнер научил нас читать ДНК, откуда остается всего шаг до ее изменения, манипуляции и даже синтезу.

Однако мы уже перешли мыслительную границу, и ситуация высвобождения из библейской матрицы обретает новый размер. Ученым удалось вывести первую живую клетку, которая была создана из синтетической ДНК. Ее зовут Синтия и это первая бактерия, возникшая на базе искусственного генома. Так она стала вершиной возрастающего тренда (био)технологических манипуляций в области исследования стволовых клеток, ксенотрансплантации, генной терапии, нейрофизиологии, синтетической биологии, тканевых культур и в целом манипуляции с формой, телом и жизнью. Генетическим предком этой клетки является компьютер. Это звучит как антагонизм, но речь идет об абсолютно синтетической форме жизни.

Команда ученых взяла копию существующего бактериального генома, изучила его и декодировала с помощью компьютера, после чего использовала эту информацию для того, чтобы дать возникнуть химической конструкции, новому типу генома. Команда под началом Крэйга Вентера способна использовать синтетическую хромосому и трансплантировать ее в клетку другого организма. «Как только этот «софтвер» имплементируется в чужой клетке, клетка его примет, прочтет и внесет в виды, специфицированные в этом генетическом коде»[ii].

Синтия является отражением нашего времени. Мы живем в период, который наблюдатели называют по-разному. Например, The age of biocybernetic reproduction»[iii] или “Biological Century“[iv] или „The era of technosciences”[v]. Речь идет о концептуальном сдвиге в видении принципиальных социальных, моральных, экономических и общественных вопросов, которые с перелома тысячелетия начинают нами пониматься более в биологических метафорах, а наше мышление и получение знаний можно было бы обозначить как «био-мышление», которое формирует наше понимание того, что значит быть человеком, но также формирует и наш взгляд на сам мир. Эта перемена связана с эпистемологическим изменением в характере самой науки. 

«Это изменение во взглядах мы вначале обозначили как превращение механической науки в биологическую. […] Речь не идет о научной революции в биологии, но о биологической революции в науке». (Neubauer, 2002: 171).

Этот дискурс биологической революции в науке сопровождает присоединение биологических и компьютерных наук. Так называемые биотехнологические „wet labs“ заменяются „dry labs“ – компьютерной биологией.

В то же время подходы к искусству и биологии открывают нам сложное современное отношение между искусством и наукой, особенно использование спорных технологий, как, например, генная инженерия. Художники проявляют стремление к творческой работе в лабораториях. С помощью лабораторной техники они способны пристально наблюдать и реагировать на современные науки о природе, и, согласно Райхл, вместе с учеными являются творцами так называемых „technosciences“. Они усваивают научный подход молекулярных биологов, чтобы технологически трансформировать жизнь. Центральным для этого искусства является манипуляция с генетическим кодом и в более широком понимании рефлексия технологии, молекулярной биологии и биоинформатики. Евген Такер называет эту новую парадигму биомедиа, которые представляют собой естественный результат того, что искусство всегда следовало за развитием технологий.

Когда значение генов определяет человек

Первым художником, который использовал модификацию генетического кода в живых клетках, был американский художник Джо Девис, который был приглашенным художником в генетической лаборатории Джорджа Чорча в Гарвардской медицинской школе. Из ежедневных наблюдений за учеными и разговоров с ними родилась идея создать живые, воплощенные (embodiment) коды – закодировать информацию о нашей планете в живых организмах, которые будут способны не только репродуцировать эту информацию, но и выжить во вселенском пространстве.

В 1986-1988 гг. при сотрудничестве биологов из Гарварда и Беркли ему удалось создать вид организма с синтетической структурой ДНК, который он презентовал в произведении, названном Microvenus. Генетический материал становится для Девиса инструментом передачи информации к наиболее важным единицам. Генетический код этих организмов синтезирован в визуальном знаке в форме женского лона (в то же время он тождественен со знаком рунической письменности, обозначающим женственность), который Девис иконографически объясняет как символ жизни. Такую простую графику можно достаточно просто оцифровать. Получившийся бинарный код Девис перевел в четырехбуквенный код баз ДНК, которые с помощью биолога Даны Бойд по конечному коду синтезировал и вложил в бактерию. Этот символ он записал в части “noncoding DNA” бактерии Е. Coli – таким образом, вложенная информация не влечет ни функционального, ни морфологического изменения, но является постоянной и нереплицируемой частью организма – здесь можно говорить скорее не о видимом, но о читаемом наследии.

Этот тип искусственно созданного гена Девис назвал инфоген, т.е. ген, которому приписывает значение человек, а не протеины. Девис идентифицирует определенные генетические формы, содержащие «экстрабиологическую» информацию. Microvenus содержит миллионы живых генетически созданных бактерий. Этот тип трансдисциплинарного исследования между искусством и наукой отражает этические и эпистемологические последствия научных стратегий.

Новейшим проектом Джо Девиса является произведение Tree of Knowledge, которое находится в сложном процессе своей реализации. Джо Девис, который сам себя в шутку называет ДНК-хакером, использовал корни и листья яблони и с помощью синтетической биологии планирует перенести содержание Википедии в код ее ДНК. Если ему это удастся, он создаст настоящее древо познания. Геном этой яблони можно будет прочесть как книгу, состоящую из 750 миллионов букв a, t,c и g. Весь оригинальный текст сохранен так же, как все гены, которые делают яблоко яблоком. Это означает, что Девис не изменит ни одного фенотипического свойства яблока, такого как размер, вкус, цвет и текстура. 

Первый шаг – это перевод английских слов в четыре буквы, репрезентующие код ДНК. Вторым сложным процессом будет сложение этих букв в функциональные волокна жизнеспособной цепи ДНК. Для этого Девису потребуется специально развитый вид бактерии, геном которой он вложит сквозь стенки клетки.

Предполагается, что этот процесс будет сопряжен с множеством сложностей. Первая из них заключается в том, что английская версия Википедии содержит 2,5 миллиарда слов, а у генома бактерии просто нет объема для такого количества. Физиологически ДНК является объектом с определенным размером и массой и даже при использовании самого эффективного сжатия способна вместить эквивалент лишь около тысячи слов.

Таким образом, Девис приступил к тому, что отдельные меньшие части будут расширяться во многих плодах, а те, в свою очередь, во многих деревьях. По его представлениям, результат будет таким, что вся Википедия будет простираться по обширному фруктовому саду. В процессе прививания получится так, что каждая ветвь дерева будет плодоносить яблоками с разными частями информации из Википедии.

Сохранение информации в ДНК было впервые продемонстрировано в 1988 году в произведении Microvenus, когда удалось закодировать 7 920 бит. Это относительно небольшое количество вызвано сложностью записи и чтения секвенций ДНК, и это препятствие все еще не преодолено, т.к. ДНК имеет ограниченную вместимость. Сегодня ученые пытаются развить систему кодирования, которая бы сделала возможным таким способом сохранить гораздо больше информации. [vi]

„The idea of the genome as a book is not, strictly speaking, even a metaphore. It is literally true.“ [vii]

 Джо Девис создает произведения, основой которых является так называемый инфоген, т.е. ген, значение которого дано не естественно самими протеинами, но создано искусственно, человеком. Если удастся создать Tree of Knowledge, этот инфоген будет не только результатом одного творца смысла, но станет коллективным произведением бесчисленного количества авторов всех материалов, которые содержит Википедия. ДНК, которую мы называем языком генетики, не только является настоящим языком, этот значительный аспект принципа чтения ДНК находит новое измерение. Эту информацию можно будет не только прочесть, но и перекусить ей.

Молекулярная генетика определенно является одной из наиболее критических научных областей на рубеже 21 века. Интерес к ней проистекает из потребности художников в переоценке понимания человеческого тела как носителя информации, телесности и человеческой сущности, которую они стараются «читать». Художники вроде Девиса своим творчеством показывают нам, что биологические науки представляют собой «писаные технологии», т.е. реконтекстуализуют тело/организм/жизнь на закодированный текст. Художники стараются декодировать научные образы через соединение искусства и образов из наук о природе, чтобы было возможно искать в них новые способы их чтения.

Молекулярная область все еще доминирует среди методов биологических наук. Вся шкала наук о природе направлена от традиционной первичной деятельности, такой как лечение, превенция и анализ, к модифицированию ее материала, т.е. живых организмов и их частей, но к этой деятельности добавляется также произведение и конструирование новых материалов – биофактов[viii]. Этот неологизм, комбинирующий слова био и артефакт, предложила философ Николь С. Карафиллис как герменевтический концепт, который дает возможность искать различия между «природой» и «технологией» в области живого. Артефактами мы называем искусственно созданные объекты. Сконструированные вещи до сих пор относились к категории объектов, отсылающих к произведениям человека. Артефакты бывают, главным образом, неживыми объектами. Биофакты, наоборот, понимаемы как биотические артефакты, т.е. такие, которые есть или были живыми.

Редуцирование жизни на молекулы способствовало тому, что на человеческое тело и вообще на живой организм стали смотреть как на секвенцию нуклеиновых кислот, мы воспринимаем его как закодированный текст какой-то информации. Таким образом, происходит трансформация биологии от организма к коду или тексту. Как консеквенция этого развития биологический организм присваивает себе статус технологического объекта. Поэтому более, чем остро, стоит вопрос о том, чтобы мы стали больше заниматься темами, связанными с так называемым «улучшением человека».

Во времена генетики, биотехнологий и робототехники вопрос познания человека приобретает новый смысл. Современная рефлексия, осуществляющаяся в пространстве философии, приносит и этические аспекты биотехнологической революции. Процесс «технизации человеческой природы» в своих сочинениях анализирует Хабермас. В Будущем человеческой природы он отмечает, что биотехнологии, такие, как развитие молекулярной генетики, приносит проблему технизации человеческой природы, т.е. к стиранию границы между человеческой природой – биологической, эволюционной и детерминистской и органическим оборудованием, которое мы себе добавляем.

Философская рефлексия

Философы рассуждают об идее «улучшения человека» так, как ее поставили современные ученые и биологи. С точки зрения философии, эта идея не новаторская, т.к. идея перфекционизма преследует нас еще от Платона. Как приступить к этому проекту, и в каких концептуальных, ценностных и идейных рамках мы при этом двигаемся? Поскольку мы способны интерпретировать сами себя, мы самоинтерпретируемые существа (Novosad, Ch. Taylor), определение человека сводится к тому, что он является некоей само-креацией и само-конструкцией во всех смыслах. В этих ответах преобладает сильное разнообразие. Кроме того, что мы божьи существа, природные существа, в третьем смысле мы также существа культурные. Как культурные существа мы создаем культуру как свою вторую природу, без которой не можем жить, потому что культура это все, что мы создаем.

В основном культура противопоставляется природе как нечто духовное и несозданное естественно. Традиционное понимание культуры является редукционистским и сводится к духовной и интеллектуальной сферам. Подобное традиционное понимание ведет к такой самоинтерпретации человека, что мы способны создать искусственный мир, который не существует в природе, и сможем существовать на базе искусственно созданных биотехнологических конструктов. Нам необходимо подготовить себя к новому пониманию культуры, чтобы преодолеть упомянутый дуализм и понять культуру в неотделимости от природы как ее продолжение.

Поскольку мы живем в технокультуре, американский философ Альберт Боргман описывает, как технология влияет на современный характер человека – современного человека он обозначает как homo technologicus – таким образом, мы технологические существа. Как отмечал Хайдеггер, сущность технологии не техническая и не технологическая, но антропологическая и социальная. Технологию, таким образом, нужно понимать как социокультурный процесс.

Технология является частью нашей человеческой природы и сегодня, когда биотехнологии стали передовой и наиболее быстро развивающейся областью, мы становимся homo biotechnologicus.

Мы живем в био-техно-культурном обществе, когда мы способны формировать новые биологические объекты, другими словами, технология позволяет нам играть в богов, поскольку мы можем манипулировать и вмешиваться в онтологический статус живого.

Эта проблема человеческой сущности в антропологическом и философском контексте формулирует вопрос, что это значит, быть человеком? В чем заключается благо человека? Поэтому философы часто говорят о человеке в категориях posthuman или transhuman, что является последствием нашей современной культуры, объединенной с наукой и технологиями, которую мы определяем понятием технокультура. Как верно замечает Вишневский, человек из homo technologicus трансформируется в homo biotechnologicus[ix]. Вишневский называет современную ситуацию человека холистическим неогуманизмом, т.е. попыткой интерпретировать самих себя неантропоцентрически, как одну из форм жизни, и увидеть себя в связи с другими формами жизни, в том числе с киборгами и искусственными существами, со всеми структурами, которые мы видим и создаем вокруг себя. Эта схема самоинтерпретации человека, как и предположил Вишневский, указывает на необходимость ответственности за (био)технологический прогресс в рамках биоэтики и в онтологического статуса человека в постгуманную эпоху.

[i] Nicole C. Karafyllis, “Das Wesen der Biofakte,” in Biofakte. Versuch über Menschen zwischen Artefakt und Lebewesen, ed. Nicole Karafyllis (Paderborn: mentis Verlag, 2003),
[ii] As soon as this new software goes into the cell, the cell reads [it] and converts into the species specified in that genetic code."
[iii]  W.J.T. Mitchell
[iv] Benford, Gregory. Biology 2001. Understanding culture, technology and politics in the Biological Century. 1995
[v] Viď Bruno Latour a Donna Harraway
[vi] Больше о технике кодирования George Church: http://arep.med.harvard.edu/pdf/Church_Science_12.pdf
[vii] (Ridley 1999, 6).
[viii] Nicole C. Karafyllis, “Das Wesen der Biofakte,” in Biofakte. Versuch über Menschen zwischen Artefakt und Lebewesen, ed. Nicole Karafyllis (Paderborn: mentis Verlag, 2003),
[ix] Prof. PhDr. Emil Višňovský, PhD. – Философский факультет Карлова Университета. Независимый научный работник Института исследования социальной коммуникации,

Братислава.Область интересов: социальная философия, гуманизм, постгуманизм, трансгуманизм. Выступление прозвучала в рамках конференции Нано-био-инфо-конгнитивные технологии и человек 21 века, Институт Гете, Паненска 23, Братислава 27.11. 2015.

Опубликовано 31.8.2016