Феномен чешской философии по сей день остается одной из загадок европейской и мировой философской культуры. Среди наиболее известных имен в истории чешской философии можно вспомнить немногих: Я. Гус, Я. А. Коменский, Т. Г. Масарик и Я. Паточка, из которых лишь последнего можно назвать философом в собственном смысле слова. Весь XIX и значительную часть XX века (правда, там уже в связи с иными историческими обстоятельствами) чешские мыслители смаковали гегелевскую диалектику. Были и другие, более ранние источники развития чешского философского мышления, в частности, Англия, чей средневековый религиозный и политический мыслитель Дж. Виклеф фактически стал отцом и идейным вдохновителем чешской реформации. Был в истории чешской культуры и период тяготения к славянским корням, этнической самоидентификации, ассоциировавшейся, в первую очередь, с Россией как "старшей сестрой" всех славянских народов. Это направление наиболее известно движением "будителей", объявившемся в XVIII-XIX веках как протест против германского политического и культурного засилья и за создание независимых славянских государств.
Однако, наряду со всеми неизбежными влияниями, существуют и собственно чешские корни философии. Не секрет, что гуситский период, несмотря на свои английские идейные истоки, стал национальным воплощением народной борьбы и по сей день является предметом национальной гордости чехов. Впрочем, в этой связи более интересен предгуситский этап, еще максимально свободный от влияний и презентующий чехов "как они есть".
От основания Пражского университета в 1348 году философия стала одной из основных дисциплин, преподававшихся в его стенах. Чешскими университетскими философами активно комментировался Аристотель, его "Метафизика", этика, а также природоведческие работы. Во второй половине XIV века происходит постепенный переход от метафизических вопросов к более практическим: природоведческим, на одной стороне, и социально-политическим и этическим на другой. Так, Войтех Ранкув с Ежова (1320-1388) в одной из своих главных работ "De modo legendi libros artium" критикует современную ему церковь, необразованность и безответственность ее представителей, а также поддерживает критическое реформаторское движение в Чехии. Критических взглядов на современное общество во главе с императором придерживался и Ян Милич с Кромержице (1320-1374), основавший Иерусалим - общину, предоставляющую помощь нуждающимся и представлявшую собой попытку создания образцового сообщества. Один из основателей чешской философской терминологии и первый чешский рационалист, Томаш Штитный из Штитного (1335-1404), обращался к религиозным и политическим вопросам. В частности, он считал, что христианские правды не должны быть предметом слепой веры, но к ним необходимо дойти путем свободного разумного познания. Штитный развивал одну из важнейших идей чешского политического мышления о том, что не народ существует для господина, но господин для блага народа и лишь потому, что этого требует извращенная человеческая природа. Эта мысль имплицитно содержится в текстах уже упомянутого Дж. Виклефа, особое же развитие получила в творчестве одной из основных фигур чешской реформаторской мысли П. Хельчицкого. Также Штитный был первым, кто попытался вывести философию из теологических рамок и сделать ее полностью самостоятельной наукой.
Период реформации в Чехии богат на философские, и в первую очередь, социально-философские идеи. Один из основных примеров здесь Петр Хельчицкий (1390-1460), оригинальный гуситский мыслитель, многое через ранних гуситов перенявший все у того же Дж.Виклева, однако придавший взглядам последнего очень определенный национальный, даже наднациональный – славянский – характер. Дж.Виклеф – очень неоднозначный, однако определенно типично английский мыслитель, политическая часть его философии легко соотносима с философией английских классиков Т. Гоббса и Дж. Локка, особенно в вопросах естественного закона, роли суверена, места церкви в государстве, частной собственности и т.д. Интересно, что из множества виклефовских дихотомий, таких как анархизм-этатизм, частная собственность-коммунизм и пр. П.Хельчицкий делает совершенно определенный выбор в пользу анархо-коммунизма, как его назвали бы сегодня. Однако условия для этого он выдвигает особые: безвластие возможно исключительно в обществе христиан, иными словами, в обществе, члены которого интуитивно следуют этическим принципам, необходимым для здорового и безопасного функционирования социума. Для всех же прочих, еще не созревших для подлинной свободы, существуют государства, созданные братоубийцей Каином после падения и изгнания человека из рая. Роль государства у П.Хельчицого сдерживающая и негативная одновременно, оно – необходимое зло, обеспечивающее существование тем, кто пока не готов от него избавиться. Примечательно, что в текстах П.Хельчицкого не слышится тоска по свободе или призыв к борьбе, его философия негативна, а модель идеального общества заведомо утопична. Его анархизм – это анархизм Льва Толстого: политика смирения, непротивления и внутреннего освобождения.
Одним из важнейших мыслителей в смысле становления собственно чешской философии постреформапторского периода стал Викторин Корнел с Вшегрд (1460-1520), высоко ценивший чешский язык и его способность выражать мысль не хуже, чем латынь. Он же сознательно поддерживает право народа на борьбу, его социальная концепция строится на понимании чешской истории как гуманистической и опирающейся на теорию естественного права.
Нельзя обойти стороной и одного из известнейших европейских гуманистов, педагога и философа Яна Амоса Коменского (1592-1670), чья деятельность хотя и весьма далека от политической и социальной, однако в полной мере отвечает идеалам демократии и свободы. Я.А. Коменский имел собственный проект реформирования общества и государства в миролюбивом и толерантном ключе. Его обширное произведение "Всеобщий совет об исправлении вещей человеческих" – проект, способный воспитать и подготовить к общественной жизни поколение людей, о каких, возможно, мечтал и П. Хельчицкий, размышляя о "свободном христианском обществе".
Историк и политический деятель Франтишек Палацкий (1798-1876) помимо работ по эстетике (чешск. Krásověda) и истории Чехии известен и своими философско-политическими идеями. Определяя свободу как практическое овладение миром и покорение природы, Ф. Палацкий, вслед за немецким философом И.Г. Гердером, обращается к натуралистическому методу анализа истории. Выделяя два главный действующих элемента, творящих историю, первый из них, германский, Ф.Палацкий характеризует как активный, властный, воинственный и этатический, а второй, славянский, как пассивный, демократический, народный, пацифистский. Славяне, согласно Ф. Палацкому, не хотят ни господства, ни государства, но лишь общества равных и свободных людей. Этот славянский анархизм Ф.Палацкого, хотя и заимствует исходные идеи и метод у немецких диалектиков, однако использует их в крайне специфической форме. Можно сказать, что Ф.Палацкий, наконец, окончательно оформил эту тенденцию чешского социального мышления, определил ее истоки и противопоставил другой, германской, противостоящей ей не только идеологически, но и исторически.
Новейший период чешской истории характеризуется значительными социальными изменениями, формированием собственной государственности, ее утратой и дальнейшим восстановлением. Этим событиям соответствует, а скорее, идейно предшествует ряд явлений в интеллектуальной жизни чешского народа. Прежде всего, речь, разумеется, о Томаше Гарике Масарике, выдающемся интеллектуале и воплотителе чешской идеи свободы. В гораздо большей мере, чем абстрактное философствование, Т.Г. Масарика интересовало философское решение актуальных проблем, таких как смысл народной борьбы, социальные и религиозные вопросы, будущее Чехии и всей Европы. И вновь в философии Т.Г. Масарика мы сталкиваемся со старой чешской формулой: там, где нравственное чувство казнит человека изнутри, возможна политическая свобода; люди не станут ей злоупотреблять, используя для насилия и вражды, но будут пользоваться ею в целях мирных, для охраны свободы и интересов каждого. Однако Т.Г. Масарика нельзя воспринимать как демократа в смысле «большинство всегда право», напротив, он был противником такого понимания демократии и, строя собственное независимое государство, безусловно, руководствовался иным ее видением. Ян Паточка писал о Т.Г. Масарике как о единственном человеке в современной истории, которому удалось, пусть и ненадолго, построить реальное общество в соответствии с собственными и общечеловеческими идеалами.
Наконец, сам Ян Паточка, пожалуй, единственный, кого сами чехи вспоминают, отвечая на вопрос о чешской философии, явился, в каком-то смысле, систематизатором всей предшествующей чешской философской традиции. Именно Я.Паточка впервые провел полноценный анализ чешского философского мышления, продемонстрировал его в целостности, со всеми влияниями, зависимости и оригинальностью. Его размышлениям о чешской истории, предназначении чешского народа, его месте в Европе и мире посвящена отдельная книга с лаконичным названием – «Чехи». С другой стороны, и сам Я.Паточка, как никто другой, вписывается в ряд чешских национальных мыслителей, рефлексирующих о собственной истории, обществе, корнях, религии и, конечно же, свободе.
Даже подобное краткое описание основных этапов и фигур чешской философии способно дать представление о том, что одним из главных вопросов ее был вопрос свободы, причем чаще не в экзистенциальном, но в социальном ее смысле. И вопрос этот нередко решался путем принятия собственной особенности, непохожести на других, либо, наоборот, отнесения себя к более крупному образованию, такому, как славянство. Так или иначе, чешская специфичность – славянского народа в центре Европы, среди неславянских (или даже «антиславянских») культур – повлияла на развитие национальной философии, ее концентрации на определенных вопросах.
Вопрос, можно ли рассматривать подобную тенденцию более широко, в наднациональном контексте, однако факт, что дальнейший и более детальный анализ чешского и славянского вообще философского мышления способен приподнять занавес и над вечной загадкой «русской души».
Опубликовано 20.3.2017
